Я достал чековую книжку, выписал чек на двести пятьдесят долларов. Судья удовлетворенно кивнула, и я понял, что поступил правильно.

— Благодарю вас, мистер Хэллер. — Она положила чек поверх двух других. — Квитанцию они пришлют вам почтой.

— Как вы уже сказали, эти люди творят добрые дела.

— Да, творят. Теперь позвольте задать вопрос. Известно ли вам, насколько продвинулась полиция в расследовании убийства мистера Винсента?

Я не очень хорошо понимал, что именно я вправе рассказать главному судье Высшего суда.

— Собственно, они не держат меня в курсе расследования. Однако мне показали сделанную камерой наблюдения фотографию мужчины, которого, как я полагаю, они считают подозреваемым. Возможно, он постарался изменить внешность, и, похоже, при нем был пистолет. Детектив Бош приходил сегодня утром ко мне в офис.

Судья кивнула. Несколько секунд мы помолчали, потом я вынул из сумки приготовленную Лорной ведомость.

Судья Холдер продержала меня целый час, подробно расспрашивая о каждом деле. Ко времени, когда она меня отпустила, я уже опоздал и на одиннадцатичасовое совещание. Я бегом проскочил два лестничных марша, гадая, не придется ли мне внести еще одно пожертвование еще одной благотворительной организации.

В зале суда было пусто, однако секретарша Стэнтона сидела за своей загородкой. Она указала мне ручкой на открытую дверь. Я быстро вошел в кабинет, увидел сидевшего за столом судью. Слева от него располагалась стенографистка, а напротив стояло три стула. На том, что справа, сидел Уолтер Эллиот, средний стул пустовал, на третьем расположился Джеффри Голанц. Прежде я с ним никогда не встречался, однако узнал его, потому что не раз видел Голанца по телевизору и в газетах. За последние несколько лет он успешно провел несколько крупных процессов и приобрел немалую известность. Голанц был не знавшей поражений, восходящей звездой окружной прокуратуры.

Я любил иметь дело с не знавшими поражения обвинителями. Они проникались самоуверенностью, которая порою их подводила.

— Простите за опоздание, ваша честь. — Я опустился на пустой стул.

— Приступим к составлению протокола, — сказал Стэнтон, и стенографистка положила пальцы на клавиши своей машинки. — По делу «Калифорния против Уолтера Эллиота»… мы проводим сегодня совещание по текущему состоянию этого дела. Присутствуют: ответчик, представитель обвинения мистер Голанц и мистер Хэллер, заменивший скончавшегося мистера Винсента. — Имена судья продиктовал по буквам. — Мы назначили voir dire[2]на следующий четверг — ровно через неделю, считая от сегодняшнего дня. Мистер Хэллер, я не получил от вас ходатайства об отсрочке, которая позволила бы вам войти в курс дела.

— Ваша честь, — сказал я, — я провел эту неделю, входя в курс дела, и к отбору присяжных в следующий четверг буду готов.

Судья прищурился, глядя на меня:

— Вы уверены, мистер Хэллер?

— Абсолютно. Мистер Винсент вел исчерпывающие записи. Я разобрался в выстроенной им стратегии и уделяю делу полное внимание.

Судья перевел взгляд на Эллиота:

— Мистер Эллиот, я хотел бы услышать от вас, что вы полностью согласны с мистером Хэллером и сознаете риск, сопряженный с обращением к услугам нового адвоката в самом преддверии процесса. На карту поставлена ваша свобода, сэр.

— Судья, — ответил Эллиот, — меня обвиняют в том, чего я не делал. Я любил жену. Я не убивал ее, и, когда я слышу, что говорят обо мне по телевизору, у меня разрывается сердце. Чем скорее мистер Хэллер начнет доказывать мою невиновность, тем лучше.

Судья понимающе кивнул.

— Мистер Голанц? Как относится к этому обвинение?

Телегеничный заместитель окружного прокурора был красив и смугл, а в глазах его словно горел праведный гнев.

— Ваша честь, обвинение готово начать процесс в назначенный срок. Однако я хотел бы спросить у столь уверенного в его исходе мистера Эллиота, сознает ли он, что официально отказывается от права на апелляцию — в случае, если все сложится не так, как он предполагает.

— Что скажете, мистер Хэллер? — Судья повернулся ко мне.

— Ваша честь, я вовсе не думаю, что мой клиент отказывается от всех предоставленных ему прав на защиту, — сказал я, а затем принялся доказывать, что желание моего клиента приблизить предстоящий процесс отнюдь не равносильно отказу от права на апелляционный пересмотр дела.

Судья Стэнтон принял сторону Голанца, однако меня это не волновало. Согласно крайне запутанным юридическим правилам, опротестовать в апелляционном порядке можно было практически все.

Затем судья сообщил, что в понедельник мы должны представить друг другу окончательные варианты наших материалов. А на следующий день представить и списки наших свидетелей. И это для защиты большой проблемы не составляло. Предварительные материалы Винсент сдавал уже дважды, что касается свидетелей, я собирался вручить Голанцу список, в котором будут фигурировать имена всех полицейских и судебных экспертов, упомянутых в отчетах шерифа. И пусть он ломает голову над тем, кого я действительно вызову для дачи показаний.

— Хорошо, — сказал Стэнтон. — Так мы все обсудили?

Мы с Голанцем кивнули.

— Ну что же, — сказал судья. — Основные правила ведения процесса мы сможем обговорить в четверг утром. Я постараюсь, чтобы процесс шел, как хорошо смазанная машина. Никаких сюрпризов, никаких вывертов и проделок. Это ясно?

И с этим мы с Голанцем согласились, тем не менее судья взирал на меня, подозрительно щурясь.

— Я действительно собираюсь держать вас в названных мной рамках, — заявил он.

Как это получается, удивился я, что судьи начинают щуриться, только когда им на глаза попадается адвокат?

В кабинет Джоанн Джорджетти я поспел за минуту до обеденного перерыва. Я знал, что на этот час кабинеты окружной прокуратуры буквальным образом пустеют. Кабинет Джорджетти был мал, на полу были навалены картонные коробки с делами. Она отдала мне толстую папку с документами по делу Вимса и сказала, что не будет противиться отсрочке слушания — особенно с учетом того, что произошло с Джерри Винсентом.

— Как вы думаете, куда подевалась папка Джерри? — спросила она.

— Скорее всего, она лежала в его кейсе, который забрал убийца.

Джорджетти поморщилась:

— Жуть. Но зачем убийца забрал ее?

— Думаю, ненамеренно. В кейсе находился ноутбук Джерри. Убийца просто унес кейс со всем его содержимым.

— А-а-а.

— Ладно, скажите мне, есть в этом деле что-нибудь необычное? Что-то, что могло бы обратить Джерри в потенциальную жертву?